Рассвет как дойная коровушка... - (из сборника "Кольчуга")
(из сборника "Кольчуга")
Леонид Губанов Рассвет как дойная коровушка. Спасительница, молока! А бабка – ты куда, соловушка? Вот, мол, луга, вот, мол, Ока. И Август в животах затонов, и деревенское – зато у нас, у батюшки за домом малинник, барыни затон. Отца за страшную запруду Забили на террасе до смерти. Не помогли моленья чуду, и тихо умер он на ро́ссвете. Потом, потухшими глазами. Попом, и крестик хилый, ржавый. Но жрут малину в наказанье кому не лень, и даже жабы. Пропали ягодки, пропали. Тропинки к ним забило илом. Влезая зелени в купальник, Цвела вода над сладким миром. А ночью плач – Аленушкой. Ни свет, ни дом ему не мил – Малина! Мачеха! Гуленушка! Всплыви и грех с меня сними. Но тихо. Как глоток поверья, где соль начала всех Начал. Всё хлюпала вода за дверью, Как будто бы тот кнут с плеча. И, хлопнув, недоумевала: ах, почему ее оставили, и тех израненных ославили, которых недоубивала?! Я – Б о л ь. А боли не забудут. Я – Б о й, за пролитых и праведных, но не хочу лепить запруды, как делали когда-то прадеды. Я так теку, как при потопе. Про тактику волны забыв. Мещанство. Господи! – Ваше Преподобие, я не хочу чтоб кто-то снова разбился о Быт. Я не хочу катить себя к губам твоим, чтоб ты как чуть: А Ленька где-нибудь в Твери Творит. И звезды в нем, потом Казань. Но все вверх дном пусть будут днем – глаза, глаза, глаза. Той бабы вон, которая полощет неверность мужа у морщинок рта. Той бабы вор, которая как площадь плывет в небытие собой горда. Я с ней плыву, стоянкой не мани меня, нас не заткнут, нас не запрут. И мимо губы, губы как малинники, к которым не добраться без запруд. Я так теку. Вас заградили? Что вы?!!! Не может быть, ведь были рядом, рядом. Но бродит застоявшееся Слово у мысли под зеленой ряской яда. ...И дальше. Обожди. Теперь послушай – как творчество в болотах совершается. Как мысли безобразными лягушками Поют о комарином содержании. Не надо! Не хочу тебя! И речки, уходят речки, всё забрав с собой. В защиту топи долго тянет речи – сумбурный и несобранный собор. И бабка покрестясь, уходит к дому. Ей этой ночью спать вдвоем с Окой. Внук прошлый раз с запрудою подола разлил на Август чье-то молоко!!!