Я слишком знаменит для того...
Я слишком знаменит для того...
Леонид Губанов Я слишком знаменит для того, чтоб не быть дураком. И не слишком дурак для того, чтобы быть знаменитым. И волосы скоро польют молоком Ужасные годы и злые молитвы. Ленивый альбом запросил на хребет Легенды хозяина с барскою спесью, Где лепет любовниц играет в крокет И старой солдаткой шакалит поэзия. Ношу я пока молодое лицо, Двадцатого века порог обиваю, Кривые морщины друзьям прибиваю Как обручи, чтоб не пропало винцо. И кажется мне, постарел небосвод – Хрустальная эта ночная копилка. Залапан луны золотой наперёд И голбизну берегут на опилках. Я тоже залапан, но нет – зацелован, Залапан, залускан... заласкан, заласкан, Но всё же, клянусь языком Цицерона, Я – маска, я – маска, я – маска, я – маска! Что лучше – иметь завещанье заложницы? Корявые буквы? Красивые ногти? Когда за меня и рябина тревожится И с кровью из носу скандлит в блокноте. Сегодня у грусти моей – выходной, И слёзы с улыбкой на дачу покатят На перекладных со щеки голубой, И вам по пути ничего не захватят. В надежде ли порох, что будет висок? В надежде висок ли, что будут седины?! Когда я глазами-листовками сох, Пока соберутся на паперти лба Морщины и мысли, я буду с знакомой, Великою тенью царя и раба, С гусиною кжей любого закона. Любимая женщина – родина глаз, И только поэтому с каждой разлукой Всё ярче портрет и доверчивей пласт, Где вмятиы следы потерявших рассудок. Дай Бог пережить наводненье души, Дай бог из любимой не сделать ковчега, Держись на ногах, не спеши, не спеши Удариться в плотское чьё-то кочевье. Не сердцем, а жлобной книгой прошу Избавить меня от проклятого беса, Кога небеса подают паршют На старое имя младого повесы. Златое кольцо – не спасительный круг, И слава, увы, это лето, не осень... Пусть десять церквей оскандаленных рук По-прежнему звон колокольный разносят.